Русский Фольклор

1. Э, эх, да не за ре/а-е/чкой, э, ох, речкою,
За не Вол... Волгою,
Ох, за не Волгою.
Читать запись полностью »

1. Ты, рассизенький, ты, мой голубочек*,
Э-ой, же* ты зачем, го/а/лубь, в гости не летаешь, летаешь?

2. Ох, зачем, голубь, в гости не летаеш/и/, летаешь?
Э-ой, значит*, горюшка моего* не знаешь, не знаешь.
Читать запись полностью »

1. Запропала наша Полечка —
К ней ходят чужачки,
Оттого они к ней ходят,
Что девчонки — дурочки.
Читать запись полностью »

1. Вдоль по улице я пройду, о, эй-ха,
Ой, эй-ха, ох/ы/, я взойду,
Эх, ой, эй, ох/ы/, я взойду,
Ох/ы/, я взойду во зелёный сад.
Читать запись полностью »

1. О, как у городе*/, скажем, братцы, в/ы/ Сарато...
Ой, у Саратове,*/
Э о, там же*/ стоял, стоял/ы/, скажем, сыр/ы/ да зелёный*/,
О, сыр/ы/ да зелёный дуб.
Читать запись полностью »

1. — Да за речкою, матушка, гусли гудят,
гусли гудят.

2. Да за быстрою, родная, звончатые,
звончатые.
Читать запись полностью »

1. Э-ох, да вы, з/у/орюшки /я-э/ мои,
Э-ох, зори вы вече...
Ох, зори вы вечерние мои/о/.
Читать запись полностью »

Начало: Традиционные формулы необрядовой лирики
 
«Стилистический Домострой» и «песенная риторика» — эти явления устнопоэтического канона, о которых писал А. Н. Веселовский, обусловлены формами художественного сознания, для анализа которых необходим подход, устанавливающий связь стилистических, эстетических закономерностей с общемировоззренческими, а шире — и с историческими условиями, породившими данное мировоззрение. Мировоззренческим субстратом эстетики устнопоэтического канона является символизирующее ритуальное мироощущение, которое в сфере сознания выступает как обрядовое мышление. Спецификой такого сознания являлись постоянство, относительная замкнутость, стремление к гомеостасису — тождеству различных состояний (что необходимо порождало стереотипы и формулы представлений, организующих восприятия) и традиционность как мера и критерий действительности любых сфер — бытовых, социальных, идеологических. В замкнутом патриархальном кругу, где отсутствует история (понимаемая как res gestae) и вся жизнь подчинена различным циклам, повторяющиеся события, отождествляясь, превращаются в «тип» («рамки-кадры» А. Н. Веселовского), который получает ценностную весомость и непреходящий характер. Ритмическое переживание жизни в обрядах и ритуалах — не простое повторение одного и того же, но постоянное возвращение к «изначальным образцам», которые наполнены глубоким жизненно важным традиционным содержанием. Это нашло выражение в идее «вечного возвращения». И консерватизм патриархальных стереотипов в рамках такого мироощущения обладает определенной творческой силой: он активно хранит и передает традицию. Обрядовый характер жизни, регламентация всех ее сфер вплоть до самых интимных — «формулы быта» — связаны с тем, что общее, «типическое» (т. е. традиционное) доминирует над отдельным, а единичное, никогда прежде не случавшееся, не имеет никакой самостоятельной ценности, оно недействительно («несущностно»), если не сопричастно традиционному «образцу». И в отношении к лицу сказывается «освященное традицией статуарное безличие». Быть отцом, мужем, женой, свекровью и т. д. — все это функциональные формулы традиции. Достаточно взглянуть на «Указатель песенных сюжетов» А. И. Соболевского, чтобы увидеть этот ограниченный круг персонажей — «масок» и соответствующие им столь же типовые «функции».
Читать запись полностью »