Русский Фольклор

театр больших кукол
Действующие лица:
Рассказчицы 1-я и 2-я (девушки в русском народном костюме, у одной на голове павловский платок, у дру­гой веночек).
Куклы:
Аннушка — девочка.
Вислятка — мальчик.
Дедуня — старик, слепой от старости.
Отец — мужик с большой рыхлой бородой.
Мать — женщина усталая, немного сварливая.
Декорации: внутреннее убранство крестьянской избы, лес летом, источник целебной воды, кусты да камни.
Картина 1
(Крестьянская изба: большая печь, стол, стулья, дедушка и девочка лежат на печи, мать и отец — возле стала беседуют.)
1-я :
Вот приглядываюсь я: живут сейчас люди как-то рывками, с натугою. Про­снулись утречком — надо бы солныш­ку, утру летнему порадоваться, порадоваться, что на свете живешь. А на­род вперед бежит, как на горушку во один дых взбирается. Забежал наверх, а это и не горушка вовсе, а так, маленький пригорочек. И опять — бегом и так всю жизнь и не живет, а дыхом зами­рает.
2-я :
Раньше-то жизнь спокойнее текла, надежнее как-то. Оттого народ был рассудительнее и желаннее. Хотя и в старые времена такие суетливые были. Вот я вам историю расскажу, про Висляткин ключ.
(Открывается полупрозрачный занавес. Видно внутреннее убранство избы и ее обитателей.)
Жили-поживали муж с женою и жили меж собою ладно, да все как-то нескладно и работали — не ле­нились, с утра до ночи трудились. Зато у них всегда денежки водились. Вот, слышите, опять про деньги говорят. Никак им место не определят...
Муж: Говорю тебе, жена, надо мельницу купить. Мельница и богатство и прибыль даст. Мельницу надо.
Жена: Вот еще, мельницу. На мельнице целый день работать надо, муку молоть. Молоть не будешь — прогорят твои де­нежки.
Муж: Ну и что, что работать? Мы и сейчас без дела не сидим. А тогда за такое богат­ство-то еще больше работать станем.
Жена: Нет уж, мне и по дому работы хватает, я от работы-то скоро совсем стару­хой стану. Зачем мне тогда твои денеж­ки нужны будут.
Муж: Знаю я, о чем ты мечтаешь... Хочешь новый дом срубить да прислугу пригла­сить. Чтобы, значит, хозяйкою сде­латься. С утра да ночи возле окошка сидеть, ногти краской мазать.
Жена: А что ж, и хозяйкою хочу богатою стать. Хватит, наработалась.
1-я :
А на печи дедушка старый да внучка Аннушка тихо-тихо лежат и родителей слушают. А сегодня-то дедуня что-то и про сказ­ки забыл. Лежит с утра молча, в пото­лок глядит. Что это с ним?
Дедушка: Аннушка, глянь-ка, все еще ночь на дворе или уже утро? Скоро ль светать будет?
Аннушка: Дедушка, на улице светло. А ты что, никак, ослеп?
2-я :
Посмотрела Аннушка, а дед-то совсем — ничего не видит. И вправду ослеп.
Аннушка: Дедунюшка, а ты, никак, плачешь?
Дедушка: Нет, Аннушка, это, видать, дымом гла­за ест.
Аннушка: Да каким дымом-то? Конец июля месяца на дворе, кто же в такую жару печь топить будет?
1-я :
А ведь не ошиблась девочка, дедушка-то и вправду плакал.
2-я :
Да, тут заплачешь. Старому да больно­му в таком доме жить невесело, а сле­пому — совсем беда.
Аннушка: Матушка, батюшка, дедушка-то наш совсем ослеп. Надо бы его в город к док­тору отвезти, глазки полечить.
Мать: Тебе легко говорить! Ты ребенок. А знаешь ли, сколько денег такое ле­чение требует? Врачи-то без денег и принимать не станут, не только лечить.
Отец: А потом надо лошадь запрягать, на целую неделю из дому уезжать. А это до­роговато будет. Кто в поле-то работать за меня станет? Ты, что ли?
Аннушка: Но ведь дедушке тоже помочь надо! Плохо слепому-то...
Мать: На старости лет многие старики слепнут. Что же, их всех в город возить на­добно? Всем докторов не хватит и денег нет у нас, так поживет.
Аннушка: Дедушка, ты не плачь, я тебе твоими глазками стану. Буду тебе про все рас­сказывать и кормить тебя буду. Не плачь!
Отец: Да, прибавится забот со слепым-то стариком. Теперь одного дома не оста­вишь...
Мать: А давай мы его в Тихий луг отвезем.
Аннушка: Маменька, так ведь Тихий луг- это богадельня, где безродные старики век доживают?
Отец: А какой же наш отец безродный, если у него мы есть? А ежели родные у ста­рика есть, его никто в богадельню не возьмет.
Мать: А мы никому не будем сказывать, что мы его родные. Привезем и скажем, что сосед, мол, наш. Один остался, ос­леп, а ходить за ним некому.
Аннушка: Маменька, папенька! Не надо дедушку в богадельню. Я сама за ним ходить стану, хлеба в миску накрошу, рыбные косточки из ухи вытащу... Только не отдавайте его в богадельню...
Мать: Ну, ладно, не тебе это решать и ты мала ещё и ничего не смыслишь. Спать пора. Завтра и решим, что с дедом делать.
(Гасят свечу, ложатся спать.)
Аннушка: Дедушка, миленький, я тебе помогу. Помнишь, ты мне про волшебный Висляткин ключ рассказывал? Где вода целебная и эта вода тебе глаза вернуть поможет.
Дедушка: Что ты, милая, да до того Висляткина ключа целый день ходу, а дорога лес­ная, тяжелая. И взрослому с таким путем не справиться, не то что ребен­ку...
1-я :
Дождалась девочка, пока в избе все уснут, встала, взяла большую кринку, да за дверь.
(Меняют декорации на лес.)
2-я :
А на улице роса, как на травушке сле­за. Холодная! А Аннушка-то босиком. Только Аннушка идет и холод и колюч­ки под ногами терпит. Знает — это для дедушки.
1-я :
Что же это она надумала? Одна темным лесом, еще и солнышко не взошло? Вот попадет-то ей от матери.
2-я :
Так ведь день-то сегодня не простой — Проклов день 25 июля. В этот день росы да воды ключевые целебными становятся, слепоту вылечить помога­ют. Вот и решилась девонька. Не оби­дел бы кто в дороге-то.
1-я :
Да кто здесь в лесной чаще обидеть может? Смотри, как пальчики на ножках закоченели: росы-то эти для глаз целебны, да уж больно холодны.
2-я :
Уж к обеду добралась она до Висляткина ключа. Хотела воды набрать да в обратный путь пуститься, да устала, милая, возле источника этого, Висляткина-то ключа, прилегла и задремала.
(Звучит музыка из балета «Щелкунчик» П. И. Чайковского. Из-за кустов появляет­ся мальчик-кукла, одетая в русский костюм)
Вислятка: Зачем это ты за моей водой пожало­вала?
Аннушка: А кто ты такой будешь? Что меня спра­шиваешь?
Вислятка: Я — Вислятка, так меня люди зовут. А ключ этот мой. И вода в нем ключе­вая — тоже моя!
Аннушка: Ну, тогда я тебе про дедушку все рас­скажу.
1-я :
Сели они рядышком, Аннушка маль­чику все и рассказала про слепоту-то дедушкину да про богадельню, куда родители старика отправить хотят.
(Кукол усаживают рядышком, лицом друг к другу.)
Вислятка: Да, важное у тебя дело. Твоему деду глаза вернуть надобно. Да и родителям твоим не помешало бы.
Аннушка: Так мои родители хорошо видят, не слепые они.
Вислятка: Не слепые, говоришь? Это уж тут как ска­зать (вздыхает).
Аннушка: А ты чего вздыхаешь-то?
Вислятка: Никому раньше не сказывал, тебе по­ведаю. Знаешь ли, почему этот завет­ный ключ Висляткиным зовется? Висляткою это меня прозвали, когда я сре­ди людей жил. Родители мои давно померли, а жил я у дальнего родствен­ника, дядьки Силыча. Ох и жаден дядь­ка был, скотину не кормил и все деньги складывал в кубышку. Коровы хоть на лугу травки пощиплют, а где люди-то поедят? Особливо если они маленькие? Ну, и стал я, будто невзначай, каждый вечер то к одному, то к другому дере­венскому парнишке забегать. Да всегда норовлю к самому ужину подоспеть. Ну, меня Висляткою люди и прозвали. Висляткою-то называли всегда мальца, ежели он в чу­жом доме сидит да на стол обеденный глядит. Приходится хозяевам за стол Вислятку того сажать да угощать, чем Бог послал. Кормить-то кормили, а Висляткою прозвали и разве ж я виноват, что дядька Силыч деньги копил, а нас голодом морил? Не выдержал я и сбежал от него в лес. Сколь меня по­том ни искали, так и не нашли. А я вот на этом месте из сил выбился, на зем­лю лег и уснул навсегда. А с тех пор на этом вот месте бьет ключ и его по моему прозвищу Висляткиным назвали. Ну, пошел я, пора домой возвращать­ся. А ты не робей, моя ключевая води­ца твоему деду глаза исцелит. Ты меня потом еще добрым словом вспоминать станешь,
Аннушка: А как зовут-то тебя? Не Висляткой же тебя вспоминать?
Вислятка: А имя мое простое и короткое — Прокл. Так меня родители назвали и в мои именины ты сегодня уго­дила. Я ведь раз в году, в свои имени­ны, 25 июля, подышать лесным-то воз­духом выхожу. Ну, прощай!
Аннушка: Прощай, Прокл! И мне в путь пора, я отдохнула!
1-я :
Взяла Аннушка кринку, зачерпнула водицы, низко Висляткину ключу по­клонилась — и в путь.
2-я :
Уж к вечеру она до дома-то добралась.
1-я :
А в деревне уж с утра переполох. Аннуш­ка в лес ушла и пропала. И мужики, и бабы деревенские в лес ходили, девочку искали. Ни с чем домой пришли.
2-я :
Мать-то и отец себе места не находят. Дед слезами обливается.
1-я :
А к вечеру Аннушка тут как тут.
Аннушка: Вот водицы дедушке принесла. Это целебная вода, мне ее сам Прокл взять разрешал.
2-я :
Аннушку не ругали, разде­ли да спать уложили.
1-я :
Уж и не знаю, о чем той ночью отец с матерью договорились, а только утром, как Аннушка проснулась, мать с отцом к ней подошли.
Отец: Аннушка, добрая душа, помогла ты дедушке-то своему, да и нам с матерью глаза промыла.
Мать: Пусть дедушка дома живет. А о богадельне и думать не надо.
Аннушка: Дедунюшка, а ты водичку из Висляткина ключа пробовал? Глаза промы­вал?
Дедушка: Промывал, промывал, добрая душа! Только я и без того вижу все — я, ми­лая, сердцем вижу. Да и родители твои от этой воды, видать, прозрели.
1-я :
С тех пор в Проклов день ходят люди к Висляткину ключу за целебною во­дою. Кто в крынку или в ведёрко воды набирает. А кто так, ладошкой загре­бает. Вода-то ключевая и глаза, и серд­ца людям лечит. Значит, целебная водица.