Русский Фольклор

песни Гнев Ивана Грозного на сына

Как у нас было в каменной Москве,
У грозного царя Ивана Васильевича,
Столованьице было, пированье — почестный пир
Для многих князей и бояр;
Белый день идёт к вечеру,
Батюшка Грозный царь весел стал,
Говорит Грозный царь Иван Васильевич:
«Что же у меня на пиру никто ничем не хвастает
Не хвастает, не похвалится?»
Один боярин хвастал чистым серебром,
Другой боярин хвастал красным золотом,
Третий боярин хвастал скатным жемчугом;
Не золота трубочка вострубила,
Не серебряна сиповочка заиграла —
Грозный царь Иван Васильевич слово вымолвил:
«Не делом вы, братцы, хвастаетесь,
Не добром вы, братцы, похваляетесь:
Злато-серебро — не богатство,
Скатен жемчуг — не оборона,
Чистый бисер — не защита!
Как я, грозен царь, чем похвастаю:
Вывел я измену из Пскова,
Вывел я измену из каменной Москвы,
Казанское царство мимоходом взял,
Царя Симеона к миру склонил,
Снял я с царя порфиру царскую,
Привёз порфиру в каменну Москву,
Крестил я порфиру в каменной Москве,
Эту порфиру на себя наложил,
После этого стал Грозный царь».
Тут проговорил его родимый сын:
«Ах ты батюшка Грозный царь,
Царь Иван сударь Васильевич!
Где тебе вывести измену из Пскова,
Где тебе вывести измену из каменной Москвы!
Может быть, измена за столом сидит,
Пьёт, ест с тобой с одного блюда!»
Говорит же Грозный царь Иван Васильевич:
«Покажи мне, где измена за столом сидит».
От молода царевича на то ответа нет;
Говорит Грозный царь Иван Васильевич:
«Ой вы гой еси палачи московские!
Вы казните младого царевича,
Выньте из груди сердце с печенью,
Принесите мне его, покажите!»
Все палачи приужахнулись,
Один Алёшка Малютин,
Скуратов сын, не ужахнулся,
Вскочил Алёшка из застольица,
Выводил младого царевича,
Приговаривал Алёшка, Скуратов сын:
«Много казнил я князей и бояр,
Не казнил никого из рода царского:
Пойду казнить младого царевича!»
Снимал с него Алёшка платье цветное,
Надевал на него платье чёрное,
Посадил его на добра коня;
Младой царевич впереди едет,
Алёшка Скуратов позади едет,
Острый палаш на плече держит;
Прилетала скорая весточка
Дяде Никите Романову —
Дядюшка был труден-болен;
Бросался он скоро на конюший двор,
Оседлал своего добра коня,
Брал с собою конюха любимого,
Поехал скоро во чисто поле
И кричал-зычал громким голосом:
«Вор-собака Малюта, Скуратов сын!
Отдай мне-ка младого царевича,
Казни конюха моего любимого,
Вынь из груди сердце с печенью
И свези царю на показанье».
Алёшка Скуратов послушался,
Отдал ему младого царевича,
Казнил конюха его любимого,
Вынул из груди сердце с печенью
И привёз царю на показанье;
Ото сна встаёт царь Иван Васильевич, пробуждается,
Своего сына он хватается,
Своего сына —Дмитрия-царевича;
Вспомнив дело, рвётся, и мечется,
И говорит таковы речи:
«Ой вы слуги мои верные!
Вы зачем меня не уняли?»
Отвечают ему слуги верные:
«Ой ты батюшка Грозный царь,
Царь Иван сударь Васильевич!
Не посмели мы перечить тебе,
Побоялися мы твоего гнева скорого».
Услышал царь Иван Васильевич
О радости-веселии у Никиты Романова —
Грозному царю обидно стало,
Схватил он копьё острое,
Бежит к дяде Никите Романову;
Во хоромах у Никиты Романовича пир весёлый,
Услышали, увидели гости:
Бежит царь Иван Васильевич,
Во руке держит копьё острое,
Бежит прямо к нему, к Никите Романову;
Некогда Никите гостей чествовать,
Бросился он на крылечко стекольчато
Навстречу царю Ивану Васильевичу,
Говорит Грозный царь Иван Васильевич:
«Аль ты рад, Никита Романович,
Моему несчастью великому,
Аль ты веселишься из-за казни сына моего любимого?»
Замахнул он копьё острое,
Ударил в ногу Никите Романову;
Ответ держит Никита Романов:
«Грозный царь Иван Васильевич!
По гляди-ка ко мне во большой угол».
Поглядел царь во большой угол —
Увидел сына своего Дмитрия-царевича:
Сидит весел и здоров во большом углу!
Царь нашёл в том радость великую;
Приготовили на радостях зелена вина,
Заварили на радостях мёду пьяного,
Пировали на радостях почестный пир!