Русский Фольклор

сказка

В одной деревушке жили два мужика, два родных брата; один был бедный, другой — богатый. Богач переехал на житьё в город, выстроил себе большой дом и записался в купцы, а у бедного иной раз нет и куска хлеба, а ребятишки — мал мала меньше — плачут да есть просят. С утра до вечера бьётся мужик как рыба об лёд, а всё ничего нет. Говорит он однажды своей жене: «Дай-ка пойду в город, попрошу у брата, не поможет ли чем?»
Пришёл к богатому: «Ах, братец родимый! Помоги сколько-нибудь моему горю: жена и дети без хлеба сидят, по целым дням голодают».— «Проработай у меня эту неделю, тогда и помогу!» Что делать?
Принялся бедный за работу: и двор чистит, и лошадей холит, и воду возит, и дрова рубит. Через неделю даёт ему богатый одну ковригу хлеба: «Вот тебе за труды!» — «И за то спасибо!» — сказал бедный, поклонился и хотел было домой идти. «Постой! Приходи-ка завтра ко мне в гости и жену приводи, ведь завтра — мои именины».— «Эх, братец, куда мне? Сам знаешь: к тебе придут купцы в сапогах да в шубах, а я в лаптях хожу да в худеньком сером кафтанишке».— «Ничего, приходи! И тебе будет место».— «Хорошо, братец, приду».
Воротился бедный домой, отдал жене ковригу и говорит: «Слушай, жена! На завтра нас с тобой в гости звали».— «Как в гости? Кто звал?» — «Брат, он завтра именинник».— «Ну, что ж, пойдём». Наутро встали и пошли в город, пришли к богатому, поздравили его и уселись на лавку. За столом уже много именитых гостей сидело; всех их угощает хозяин на славу, а про бедного брата и жену и думать забыл — ничего им не даёт, они сидят да только посматривают, как другие пьют да едят. Кончился обед; стали гости из-за стола выходить да хозяина с хозяюшкой благодарить, и бедный тоже — поднялся с лавки и кланяется брату в пояс. Гости поехали домой пьяные, весёлые, шумят, песни поют.
А бедный идёт назад голодный. «Давай-ка,— говорит жене,— и мы запоём песню!» — «Эх ты, дурак! Люди поют оттого, что сладко поели да много выпили, а ты с чего петь вздумал?» — «Ну, всё-таки у брата на именинах был; без песен мне стыдно идти. Как я запою, так всякий подумает, что и меня угостили...» — «Ну, пой, коли хочешь, а я не стану!» Мужик запел песню, и послышалось ему два голоса; он перестал и спрашивает жену: «Это ты мне подсобляла петь тоненьким голоском?» — «Что с тобой? Я вовсе и не думала».— «Так кто же?» — «Не знаю,— сказала баба,— а ну, запой, я послушаю». Он опять запел; поёт-то один, а слышно два голоса; остановился и спрашивает: «Это ты, Горе, мне петь подсобляешь?» Горе отозвалось: «Да, хозяин! Это я подсобляю».— «Ну, Горе, пойдём с нами вместе».— «Пойдём, хозяин! Я теперь от тебя не отстану».
Пришёл мужик домой, а Горе зовёт его в кабак. Тот говорит: «У меня денег нет!» — «Ох ты, мужичок! Да на что тебе деньги? Видишь, на тебе полушубок надет, а на что он? Скоро лето будет, всё равно носить не станешь!» Мужик и Горе пошли в кабак и пропили полушубок. На другой день Горе заохало, с похмелья голова болит, и опять зовёт хозяина винца испить. «Денег нет»,— говорит мужик. «Да на что нам деньги? Возьми сани да телегу с нас и довольно!» Нечего делать, не отбиться мужику от Горя: взял он сани и телегу, потащил в кабак и пропил вместе с Горем. Наутро Горе ещё больше заохало, зовёт хозяина опохмелиться; мужик пропил и борону, и соху. Месяца не прошло, как он всё спустил, даже избу свою соседу заложил, а деньги в кабак снёс. Горе опять пристаёт к нему: «Пойдём да пойдем в кабак!» — «Нет, Горе! Воля твоя, а больше тащить нечего».— «Как нечего? У твоей жены два сарафана; один оставь, а другой пропить надобно». Мужик взял сарафан, пропил и думает: «Вот когда чист! Ни кола, ни двора, ни на себе, ни на жене!»
Поутру проснулось Горе, видит, что у мужика нечего больше взять, и говорит: «Хозяин!» — «Что, Горе?» — «А вот что: ступай к соседу, попроси у него волов с телегою». Пошёл мужик к соседу. «Дай,— просит,— на время пару волов с телегою; я на тебя хоть неделю за то проработаю».— «На что тебе?» — «В лес за дровами съездить».— «Ну, возьми; только невелик воз накладывай».— «И что ты, кормилец!» Привёл пару волов, сел вместе с Горем на телегу и поехал в чистое поле. «Хозяин,— спрашивает Горе,— знаешь ли ты на этом поле большой камень?» — «Как не знать!» — «А когда знаешь, поезжай прямо к нему». Приехали они на то место, остановились и вылезли из телеги. Горе велит мужику поднимать камень. Мужик поднимает, Горе подсобляет; вот подняли, а под камнем яма — полна золотом насыпана. «Ну, что глядишь,— говорит Горе мужику,— таскай скорей в телегу».
Мужик принялся за работу и насыпал телегу золотом, всё из ямы выбрал — до последнего червонца; видит, что уж больше ничего не осталось, и говорит: «Посмотри-ка, Горе, никак там ещё деньги остались?» Горе наклонилось: «Где? Я что-то не вижу!» — «Да вон, в углу светятся!» — «Нет, не вижу».— «Полезай в яму, так и увидишь». Горе полезло в яму, только спустилось туда, а мужик и накрыл его камнем. «Вот так-то лучше будет! — сказал мужик.— Не то коли взять тебя с собой, так ты, Горе горемычное, хоть не скоро, а всё же пропьёшь и эти деньги!» Приехал мужик домой, свалил деньги в подвал, волов отвёл к соседу и стал думать, как бы себя устроить; купил лесу, выстроил большие хоромы и зажил вдвое богаче своего брата.
Долго ли, коротко ли — поехал он в город просить своего брата с женой к себе на именины. «Вот что выдумал! — сказал ему богатый брат.— У самого есть нечего, а ты ещё именины справляешь!» — «Ну, когда-то было нечего есть, а теперь — слава Богу! Имею не меньше твоего, приезжай — увидишь».— «Ладно, приеду!» На другой день богатый брат собрался с женой и поехали на именины; смотрят: у бедного-то голыша хоромы новые, высокие, не у всякого купца такие есть! Мужик угостил их всякой едой, напоил всякими медами и винами. Спрашивает богатый у брата: «Скажи, какими судьбами разбогател ты?» Мужик рассказал ему, как привязалось к нему Горе горемычное, как пропил он с Горем в кабаке всё своё добро до последней нитки — только и осталась, что душа в теле! Как Горе указало ему клад в чистом поле, как он забрал этот клад да от Горя избавился. Завистно стало богатому. «Дай,— думает,— поеду в чистое поле, подниму камень да выпущу Горе — пусть оно дотла разорит брата, чтоб не смел передо мной своим богатством хвастаться!» Отпустил свою жену домой, а сам в поле поехал; подъехал к большому камню, своротил его в сторону и наклоняется посмотреть, что там под камнем? Не успел голову нагнуть — а уж Горе выскочило и уселось ему на шею. «А,— кричит,— ты хотел меня здесь уморить! Нет, теперь я от тебя ни за что не отстану».— «Послушай, Горе! — сказал купец. — Вовсе не я засадил тебя под камень». — «А кто же, как не ты?» — «Это мой брат тебя засадил, а я нарочно пришёл, чтобы тебя выпустить».— «Нет, врёшь! Один раз обманул, в другой не обманешь!» Крепко насело Горе богатому купцу на шею; привёз он его домой, и пошло у него всё хозяйство вкривь да вкось. Горе уж с утра за своё принимается: каждый день зовёт купца опохмелиться; много добра в кабак ушло. «Так нехорошо жить, — думает купец,— кажется, довольно потешил я Горе, пора б и расстаться с ним, да как?» Думал, думал и выдумал: пошёл на широкий двор, обтесал два дубовых клина, взял новое колесо и накрепко вбил клин с одного конца во втулку. Приходит к Горю: «Что ты, Горе, всё на боку лежишь?» — «А что мне больше делать?» — «Что делать! Пойдём на двор в прятки играть». А Горе и радо; вышли на двор. Сперва купец спрятался. Горе быстро его нашло, после того очередь Горю прятаться. «Ну, — говорит,— меня не скоро найдёшь! Я хоть в какую щель забьюсь!» — «Куда тебе! — отвечает купец,— ты и в это колесо не влезешь, а то — в щель!» — «В колесо не влезу? Смотри-ка, ещё как спрячусь!» Влезло Горе в колесо; купец взял да и с другого конца забил во втулку дубовый клин, поднял колесо и забросил его вместе с Горем в реку. Горе потонуло, а купец стал жить по-старому, по-прежнему.