Русский Фольклор

С.Г. ЖИЖИНА О семантике резьбы теремковых прялок
 
Резные теремковые прялки — яркое и неповторимое явление в русском народном искусстве. Понимая их художественное значение, О.В. Круглова одна из первых посвятила им свои экспедиции. С самоотверженной одержимостью совершая многокилометровые маршруты по ярославским деревням, с тяжелой ношей на плечах, собирала она бесценный материал, который составил теперь одно из лучших музейных собраний теремковых прялок. Этот сбор позволил ей провести первичную систематизацию, дать характеристику промысла, назвать первые имена мастеров, изготавливавших прялки . В настоящее время, суммируя данные экспедиционных обследований, произведенных Загорским, Историческим, Вологодским и Русским музеями за последние десятилетия, можно уточнить границу распространения теремковых прялок бассейном рек Соти, Учи, Обноры, охватывающим юг Вологодской, север Ярославской и западную часть Костромской губерний. Такое географическое положение региона позволяет дать прялкам название без указания территориального признака, как это делалось раньше, когда по мере открытия мест бытования предлагались названия ярославские, ярославско-костромские.
Это общее название связано с изображением терема, вырезанного на подавляющем большинстве прялок этого типа. «Копыл теремастый», «терем», «тереманя» — местное название прялок, зафиксированное всеми экспедициями, впервые введенное О.В. Кругловой в научный оборот. Изучение сюжетной резьбы теремковых прялок дает возможность проследить основные направления ее эволюции, раскрыть их содержание, семантику, которые были тесно связаны с народной культурой местного края, с ее духовным и образным строем. Они раскрываются в фольклорных и этнографических материалах по русской обрядности, в сюжетах древнейших народных праздников. Резные сюжеты на теремковых прялках выстраиваются в четкую схему: на длинном вытянутом стояке размещается трехчастная композиция: наверху — изображение терема с часами, среднюю часть занимает сцена чаепития или винопития, в нижней изображаются петухи или хоровод. Верх прялки увенчан красивым ромбовидным гребнем с ажурной резьбой, представляющим древо с фигурками птичек, симметрично сидящих на ветвях и двумя коньками по сторонам. Эта композиция с древом — одна из древнейших семантических систем, чрезвычайная устойчивость которой с полным основанием предполагает глубокую содержательную форму. Проявление в ней бинарного противопоставления и принципа симметрии связывается с олицетворением порядка и устойчивости, распространявшихся на природу и Вселенную в народном сознании. Г.К. Вагнер отмечает, что подобные семантические формы, в том числе и древо с птицами, известны в крестьянском творчестве с X — XI вв. и дожили до XX столетия, почти не претерпев изменений изобразительной схемы и сохраняя вневременные и внепространственные представления как выражение вечности. Ниже гребня, в верхней части стояка прялок, располагалось изображение терема. Областной ярославский словарь отмечает, что в Даниловском районе Ярославской области теремом называли верхнюю часть копыла, вероятно, именно по этому изображению. Пожалуй, редко какой мотив в народном искусстве сохраняется так долго, на протяжении более чем ста лет, охватывая довольно значительную территорию и широкий круг мастеров. Естественно, что исследователи, занимавшиеся теремковыми прялками, обращали на это внимание, высказывая различные мнения о происхождении подобного образа. B.C. Воронов предполагал, что ярославские и костромские резчики, бывая в Москве, вдохновлялись какими-нибудь московскими строениями (Спасская башня Кремля, Сухарева башня) и их пытались запечатлеть на теремковых прялках. С.К. Жегалова связывала изображение терема с конкретным памятником — колокольней Петропавловской крепости, которую могли видеть даниловские отходники в Санкт-Петербурге. О.В. Круглова считала, что прообразами терема послужили многочисленные памятники архитектуры XVII в. — церкви с шатровыми колокольнями и изящными куполами, которыми так богат Ярославль и многочисленные села Ярославщины. Подробное сравнение иконографии прялочного терема с изобразительными материалами XVII — XIX вв. выявляет значительное сходство с изображениями многих башен сложной конструкции с высоким шпилем, увенчанным двуглавым орлом, таких как Спасская и Троицкая башни Московского Кремля, Пречистенская башня Новгородского Детинца. Систематизация изображений терема на теремковых прялках позволяет выделить среди них три типа: первый — терем-здание с многоярусной фигурной кровлей и часами наверху; второй — терембашня с часами и высоким шпилем, который заканчивается фигуркой птички на яблоке; третий — терем-колокольня с ярусами, пролетами, колоколом. Следует отметить, что все эти разные изображения удивительно емко включает в себя древнерусский термин «теремъ». И.И. Срезневский приводит следующие значения. 1. Высокий дом, дворец («Володимеру хотящю... и теремъ серебренъ поставити над нима». — Ипатьевская летопись. 6623 г.) 2. Купол («В велицем тереме паникадил, вся серебряна. А столпы олтарные и теремъ и амбонъ тако же златомъ и сребромъ учинен мудро зело». — Лаврентьевская летопись. 6693 г.) 3. Ризница («Погоре зборная церкы святая Богородиця златоверхая... и вымыкаша из церькви на двор до всего, а ис терема куны и книги и паволокы, укси црковные». — Лаврентьевская летопись. 6693 г.). В средневековье складывается понятие терема как верхней части здания, верхнего яруса хором. В подтверждение этому И.Е. Забелин приводит пример из документа XVII в.: «Двор красился воротами, изба углами, а хоромы теремом» . Очевидно, до конца XIX в. народный язык ярославцев сохранил это значение слова «теремъ», называя им верхнюю часть прялки. Самое раннее изображение терема на прялке относится к 1798 г. Эта дата вырезана на гребне прялки. Терем на ней представлен в виде двухъярусной башни с крышей округлых барочных очертаний. Верх увенчан часами, над которыми начинается острый шпиль с яблоком и фигуркой птички наверху. Даже предельная стилизация резного рисунка дает возможность видеть в подобной трактовке сооружение, напоминающее общий тип башен, широко, повсеместно применявшихся в оградах русских монастырей. Другой тип терема характерен для прялок, бытовавших в начале XIX в. в окрестных деревнях г. Данилова. Он представляет собой узенькую многоярусную башенку-пирамидку с многолепестковой резной розеткой наверху.
 

Теремковая прялка. Начало XIX в. Ярославская губ. ГИМ
 
Позднее на прялках этого типа розетку заменило изображение часового циферблата со стрелками. Отдельную группу составляют прялки работы мастера из деревни Киндерево Даниловского района, о которых писала О.В. Круглова. Выполненная в другой технике и манере, чем на предыдущих прялках, резьба, тяготеющая к помещичьей, усадебной культуре, трактует терем как классицистический павильон с колоннами, фигурным карнизом и бельведером, однако сохранившим на крышке такие же часы с круглым циферблатом, как на других прялках. На прялках-волшинках с Вологодчины терем представлен в виде многоярусной колокольни с четкими членениями ярусов, с колоколом, а иногда с часовым, стоящим под ружьем.
 

Теремковая прялка. 1828 г. Вологодская губ. ГИМ
 
Такое различие в иконографии терема связано с определенными различиями в истории и социально-экономическом положении разных местностей этого края, с разными почерками и приверженностями мастеров. Тема терема в народном искусстве уходит истоками в глубокую древность. Терем-капище, терем-обиталище богини был связан с языческими верованиями финно-угорских племен, населявших эту территорию. Уникальный костяной угольник из мерянского погребального комплекса XII в. на Костромщине в виде культового сооружения с купольным покрытием и фигурками коней по сторонам — один из наиболее древних прообразов терема в этих землях . Фигуры богинь в высоких теремах с куполообразным верхом известны в северных вышивках древнего извода. По мнению И.Е. Забелина, в позднее средневековье терем стал исключительной формой женской и особенно девичьей жизни: Сидит она за тридевятью замками Да сидит она за тридевятью ключами... Сидит Афросинья в высоком терему За тридесять замками булатными... В песенном народном фольклоре XVIII — XX вв. тема терема чаще всего связана со свадебной тематикой. К образу невесты в тереме обращаются в свадебных причетах Даниловского уезда Ярославской губернии: Во тереме, тереме, Во высоком новом тереме, Там сидела красна девица, Она шила ковер золотом, Вышивала чистым серебром. Терем как образ богатства всегда присутствует также во вьюнишных песнях: Как у этого вьюнца Был построен теремок, Он не низок, не высок, На 15-ти рядах, на 16-ти столбах... Этот образ богатого терема с пышной обстановкой и красочной крестьянской песенной символикой (на передней-то стене три окошечка, все три красненьки, все косящаты, дубовы столпы стоят, ножки точеные, позолоченые и так далее) близок аналогичным, созданным в прялочной резьбе.
 

Теремковая прялка. 1836 г. Ярославская губ. ГИМ
 
Терем в резном исполнении также наряден. Его парадность подчеркивается парадностью костюмов и поз, цветами, ветками, вложенными в руки участников пира, разбросанными в пространстве цветами, орнаментальными вкраплениями, шторами, окаймляющими интерьер с застольем. В подобной трактовке терема проявляется одна из главных особенностей народного искусства — соединение абстрактного, предельно обобщенного с конкретными, реалистическими деталями. Нельзя не обратить внимание на то, как органично, дополняя друг друга, соединяются в решении темы терема разные типы фольклора — изобразительный и литературный. Сохраняя содержание обрядового действа, образ терема интерпретировался по-разному. Так, в тереме-башне с фигуркой птички на шпиле нашла отражение архитектура башен русских монастырей (и, возможно, конкретно идея Утичьей башни ТроицеСергиевой лавры, верх которой был украшен фигуркой птички после утиной охоты Петра I в этих местах).
 

Гребень теремковой прялки. Вторая половина XIX в. Ярославская губ. ГИМ
 
Продолжение: О семантике резьбы теремковых прялок 2