Русский Фольклор

Русская фольклорная фразеология, несмотря на полуторавековую традицию исследовательского обращения к ней, до сих пор как следует не изучена и не описана. «Проблема состава и функций поэтической фразеологии фольклора совершенно не разработана». Самое удивительное в том, что в поле зрения ученых до сих пор не попали очень интересные и весьма ценные для выявления закономерностей фольклорного мышления фразеологические объекты. Мы имеем в виду устойчивые словесные комплексы, условно называемые нами ассоциативными рядами.
Ассоциативные ряды в устнопоэтической речи еще не были предметом -специального изучения и описания, хотя исследовательская мысль продвигалась по пути выявления ассоциативных форм в языке фольклора и установления их художественной целесообразности.
Известно, что закон ассоциаций — основной закон психической жизни, а ассоциативность — фундаментальное свойство нашего мышления, что подтверждается и специалистами, решающими проблему искусственного интеллекта. Ассоциации, обнаруживающие свою сложную природу и механизм актуализации в процессах теоретического мышления, без сомнения, таковы же и в процессах художественного мышления с его «бесконечным лабиринтом сцеплений» (Л. Толстой). Установлено, что ассоциативность— одна из форм системной упорядоченности лексического запаса в памяти человека. Фольклористы отмечают роль ассоциативности в построении народнопесенных произведений. Как показал эксперимент «скрытой записи», сам порядок исполнения народных лирических песен, не связанных сценарием обряда, не случаен, достаточно устойчив и подчиняется художественным ассоциациям.
Догадку о возможной устойчивой ассоциативности как форме организации слов в песенном тексте мы видим у К. С. Аксакова, который тонко заметил, что в фольклорных примерах «удивительное отношение между словами, удивительная память, так сказать, мысли в языке при устройстве слова». Мысль Б. М. Соколова, описывающего «постепенное сужение образов», формировалась в русле представлений об ассоциативности: «... .Мы разумеем такое сочетание (внутреннее сцепление) образов, когда образы ступенчато следуют друг за другом в нисходящем порядке от образа с наиболее широким объемом к образу с наиболее узким объемом содержания». Однако акцент был сделан исследователем не на сцеплении слов, а на соотношении образов (денотатов) по объему и их эмоциональной значимости. В. Шкловский, обративший внимание на ступенчатость как характерный композиционный прием сказки, подметил противоречивость денотатов и их структурообразующих признаков. Лингвистическая сторона постепенного (ступенчатого) сужения образов игнорировалась. Неясен был сам отбор «образов», составляющих ступени.
В одной из последних работ о песенной поэтике производится необходимая переакцентировка: «Ступенчатое сужение образа — своеобразная суперструктура по отношению к обычным рядам эпитетных двучленов: характеристики, содержащие эпитетные двучлены, соединяются в нисходящей цепи соподчинительного ряда». Эта мысль является логическим продолжением ранее высказанного наблюдения о наличии в фольклорном тексте «традиционных ориентирующих „вех"», которые «распознаются не только в событийной данности повествования, но и в текстуально совпадающих или синонимичных понятиях, словосочетаниях и т. д.». Углубленное изучение синтаксического строя народной лирики тоже привело к выводу о наличии особых устойчивых рядов слов в составе различных синтаксических структур.
Выявление и описание ассоциативных структур — наиболее короткий и, верим, надежный способ научного проникновения в психологию народно-поэтического творчества, в мир народных вкусов и устремлений. Семантический анализ фольклорного слова невозможен без учета ассоциативных связей, ибо доказано принципиальное единство психологической основы ассоциации и семантических компонентов значения. «Значение — не ассоциация, но знание ассоциации».
Реальность существования ассоциативных рядов (АР) как устойчивых словесных комплексов, особых единиц фольклорной фразеологии подтверждается прежде всего тем, что один и тот же ряд используется в различных контекстах:
 
Дале города, дале Питера,
Дале матушки каменной Москвы.

Он построился, сам прославился
Лучше города, лучше Питера,
Краше матушки каменной Москвы.

(Киреевский. № 316)

 
Я год, млада, не была, другой не была,
На третий год тоску изнела.
Уж и год любил Ванюша,
Он другой любил.
А на третий год про эвто
Сам ли князь доведался.

(Шейн, № 877)

 
Если бы мне молодцу сизы крылышки,
На сизом на крылышке золотыя перушки,

(Шейн, № 716)
 
На лету у сокола крылушки примахалися,
От худой погодушки перья приломалися.

(Шейн, № 855)

 
Дополнительным свидетельством в пользу реальности ассоциативные ряды могут быть отдельные случаи, когда наблюдается несоответствие используемого ряда песенной ситуации. Особенно это заметно, когда из двух параллельных АР один построен по принципу усиления, другой — по принципу ослабления степени признака:
 
Она плачет, как река льется,
Слезы катятся, как валы бьются,
Возрыдает она, как ключи шумят.

(Киреевский, № 266)
 
Особенно убедительны те примеры, когда одна и та же реалия последовательно характеризуется взаимоисключающими признаками:
 
Золота казна дана —
Сорок тысяч серебра.

(Киреевский, № 88)
 
Устойчивостью АР объясняются частые в песне алогичные с точки зрения здравого смысла ситуации:
 
Опущался голубь над горой, Над яблонкой садовой, Над грушицей зеленой.
(КирееескиИ, № 312)

 
Как под яблонью под зеленой, Под грушицей под кудрявой Ходил-гулял добрый молодец.
(Киреевский, № 267)

 
Реальность АР как готовой единицы, хранящейся в памяти певца, подтверждается теми случаями, когда вдруг появляются реалии, о которых ранее не было речи и которые, строго говоря, для песенного действия не нужны:
 
Середь лесу становилася,
Середь лесу середь тёмнаго,
Середь садику зелёного.
 
Однако устойчивость АР не абсолютна. Сравним примеры, относящиеся к песенной ситуации «плач над убитым молодцем»:
 
Увивается тут родная матушка,
Она плачет, как река льётся,
А родна сестра, как ручей течёт,
Молода жена, что роса падёт.
Где мать плачет — там река прошла,
Где сестра плачет — там колодези,
Где жена — там роса стоит.

(Лопатин, № 56)
 
Первый и третий компоненты идентичны, а средний варьируется (ручей/колодези). Первый и третий компоненты реализуют оппозицию максимум/минимум и потому устойчивы, граница же между двумя крайностями условна, и потому промежуточный компонент варьируется. Варьируются компоненты АР, сложившихся в конструкциях психологического параллелизма:

 
Что не белая лебедушка по степи гуляет,
— Красная девушка из полона бежит.

(Шейн, № 709)
 
Что-то не павушка по дворику гуляла,
— Красная девушка по сеничкам ходила.

(Шейн, № 723)

 
Тождественными могут быть ассоциативные ряды имен собственных. Эти имена, как уже неоднократно отмечалось, в фольклорном тексте теряют свою семантическую определенность и в силу этого склонны к взаимозаменяемости.
 
Да во славном Питере Ваня родился,
И да во Саратове Ваня крестился,
В Москве Ваня женился.

(Шейн, № 696)
 
Ср.:
В Новом городе Ваня родился,
В Питере Ваня христился,
В каменной Москве
Ваня женилси.

(Шейн, № 698)

 
Ассоциативных рядов в лирических песнях много. Некоторые песни почти полностью состоят из них. Это совпадает с выводом П. Д. Ухова о том, что есть песни, почти сплошь состоящие из типических мест.
Подавляющее большинство АР состоит из существительных, имена прилагательные и числительные используются гораздо реже.
Чаще всего ассоциативные ряды объединяют существительные, принадлежащие к одному тематическому полю: голова — сердце, лицо — щека, берег — песок, поле—луг, крылья — перья, калина — малина и т. п. Эти ассоциативные ряды можно систематизировать в две группы: а) денотаты не зависят друг от друга и находятся в отношении рядоположенности {батюшка — матушка, ноги — руки, груша—яблоня и др.); б) денотаты находятся в партитивных отношениях: второй денотат представляет собой часть (атрибут) первого (верба — веточка, кровать — доска, олень — рога, рубашка — ворот, тычина— вершина и т. п.). Первая группа более многочисленна. Группы существенно отличаются своей структурой и функцией.
Определенное количество АР объединяют существительные, относящиеся к разным тематическим полям, и потому их классификация затруднена. Например: вода — трава, капуста — девица, кукушка — соловей — вдова, лебедь — девушка, мать — лебедушка, сестра — лебедь, пава — девушка, рука — перстень и т. п. Эти АР сложились, как правило, в конструкциях образного (психологического) параллелизма.
Выбор АР и вариации его компонентного состава зависят от жанровых разновидностей лирической песни. Так, для воинских и казачьих песен характерны АР: капитан — майор — полковник; солдат — сержант; молодцы — казаки; в рекрутских — АР большой (богатый) — средний (одинокий) — малый (сиротинка); и т. д.
При этом значителен фонд общепесенных АР; например, ряд батюшка — матушка активно используется во всех песенных жанрах. Чаще всего ряд последнего типа является обязательным компонентом развернутого АР типа: батюшка — матушка — братцы — сестрицы — в свадебных песнях; батюшка — матушка — жена; батюшка — матушка — сестрица — в воинских песнях. Детальное описание АР в песнях всех жанровых разновидностей позволит точнее разграничить общефольклорные, общепесенные и жанрово-ограниченные ассоциативные ряды.
Еще больше содержание и форма АР зависят от песенной ситуации. Покажем это на примере АР «родственники». Так, в ситуации «прощание» чаще всего используется АР батюшка — матушка:
 
Государь мой, родной батюшка,
Государыня, родна матушка
Не покиньте мою молоду жену.

(Киреевский, № 171)

 
В ситуации «отъезд на службу» АР становится трех- или четырехкомпонентным:
 
Оставалося на Тихом Дону у нас три зазнобушки:
Ещё перва-то зазнобушка — родной батюшка,
А другая-то зазнобушка — родна матушка,
А третья-то зазнобушка — молода жена
С малыми с детками оставалася.

(Киреевский, № 168)
 
Ситуация «слух о семье» обычно четырехкомпонентна:
 
Как не тужит ли по мне батюшка,
Не плачет ли родная матушка,
Не грустит ли молода жена,
Малы детушки какушатушки?

(.Киреевский, № 155), —
 
как и ситуация «завещание близким»:
 
Мому батюшки — челобитьице,
Родной матушке — низкой поклон,
Низкой поклон до сырой земли,
Малым детушкам — благословленьице,
Молодой жене — на две волюшки.

(Киреевский, № 145)
 
В ситуации «близкие у тела убитого» АР трехкомпонентны:
 
Прилетали же к телу три ласточки, три касаточки:
Первая ласточка — родной батюшка,
Друга ластычка (sic!)—родна матушка,
Третья ласточка — родная сестрица.

(Киреевский, № 142)
 
Следующая за ней ситуация «оплакивание убитого» требует трансформации этого трехкомпонентного ряда: «батюшка» заменяется «женой», происходит перестановка компонентов.
 
Уж как первая-то ласточка — мать родна,
Что другая-то ласточка — сестра родна,
А как третья-то ласточка — молода жена.
Где мать плакала, там река прошла,
Где сестра плакала, там ручей протек,
Где жена плакала, там роса выпала.

(Киреевский, № 143)
 
Конечно, «персонажные» ассоциативные ряды более зависимы от песенных ситуаций, и мы здесь вправе ожидать столь гибкого варьирования, но даже самые, казалось бы, независимые ряды, например АР «времени», обнаруживают связанность с ситуацией.
Ситуация «приготовление к действию»:
 
Как со вечера приказ отдан был,
Со полуночи ружья чищены,
Ко белу свету в поход пошли.

(Киреевский, № 190)
 
«Резкая перемена действия или состояния»:
 
Любила она четыре года,
На пятыем году князь догадался.

(Киреевский, № 279)
 
«Последовательность событий»:
 
Я во первым часу за водой пошла,
Я в другом часу воду черпала,
Я в третьем часу домой пошла.

(Киреевский, 304)
 
«Длительное испытание»:
 
Я ни год сидел, ни два года,
Я сидел ровно тридцать лет.

(Киреевский, № 351)
 
«Жизненный путь разбойницы»:
 
Лет двенадцати я воровать стала,
Лет четырнадцати я на разбой пошла,
Лет шестнадцати я душегубствовать стала.

(Киреевский, № 255)
 
АР зависит и от места в композиции песни. Так, в песенных зачинах используются те ряды, которых мы почти никогда не встретим в середине или конце песни. Примером могут служить «пространственные» ассоциативные ряды: город— улица; город — Питер — Москва; гора—дуброва (долина, поляна).
 
Как во славныем было в Москве городе,
Как во Дмитровской было во улице
Стояли полаты белокаменны.

{Киреевский, № 281)

 
Продолжение: Ассоциативные ряды в народной лирике 2 А. Т. ХРОЛЕНКО