Русский Фольклор

Особый тип припева в необрядовых лирических песнях. В. П. Фёдорова
 
В русских необрядовых лирических песнях давно отмечен фольклористами особый тип припева — припевы заумные, которые практически почти не изучались. Между тем это важно для установления их традиционности и изучения эволюции песенных текстов. Исходный материал данной статьи — рукописные песенники XVIII в. из различных хранилищ Москвы, Ленинграда.
В просмотренных рукописных песенниках XVIII в. обнаружено 7 песен с заумными припевами. Хронологические рамки их записей — 50— 90-е гг. В Сборнике Кирши Данилова однотипный припев входит в единственную песню — «Там на горах наехали бухары».
Заумные припевы рукописных песенников прикреплены к песням комической направленности — сатирическим и юмористическим. Тематика юмористических песен в основном любовная. Сатирические песни связаны с осмеянием бытовых пороков. Комизм их чаще всего заключен в самой сюжетной ситуации. Часть песен откровенно эротического характера.
Припевы часто более сложны и громоздки, чем сама песенная строфа. По месту и роли в общей структуре песни они делятся на две группы. Одни из них выступают как составная неотъемлемая часть строфы. В песенник 388/235 коллекции Забелина (ГИМ) в 60-е гг. под № 57 внесена шуточная песня о двух радостях старосты с входящим в строфу припевом:
 
Ой за речкою шилды булды
Да две радости начики чекалды
Шевалды балды дрык.
Ой у старосты шилды булды
Да две радости начики чекалды
Шевалды балды тьфу.
Ой сноха сошла шилды булды
На пятьсот снесла начики чекалды
Шевалды балды ой.
 
Далее песня неприлична и в печатных собраниях не представлена.
Большая часть припевов в рукописных песнях композиционно в значительной мере самостоятельна. Они не зависят от песенной, строфы, могут отрываться от нее, переходить в другую песню. Да и сама песенная строфа без припева не рассыпается.
Наибольший интерес в этом плане вызывают припевы двух вариантов любовной песни с эротическим содержанием «Ой, во поле груша зеленая». Бытовала она, судя по владельческим надписям на страницах песенников, широко, будучи известной и в Кривом Роге, и в Сибири. Один из вариантов представлен в песеннике 80-х гг. 4216 собрания Титова (ГПБ) под № 58:
 
1. Ой, во поле груша зеленая. Припев:
Ширин да бирин да лис трава
Шинда шиндара
Странда страндара
Жил-был сам, пил зелено вино!
2. Под тою грушицей кроватка стоит.
3. Ох, девица молодцу речи говорит.
4. Ох, поедем мы, молодец, с тобою гулять,
5. Ох, сядем мы, душенька, вместе при водах,
6. Станем забавляться при долинах тех.
и т. д.
 
Более громоздкий припев принадлежит второму варианту песни под № 103 из песенника 95° фонда Уварова (ГИМ, 50-е гг.):
 
1. Во поле груша зеленен<ь>ка стоит.
Припев: Ширин да вирин вертовцык
Фар фар люди ер ластин
Фаддарин тан тан тан
Дарран тан дарран дарин
Павель явель во свирель
Тифиль яфиль поддеран
Приклон яблонь прилегла ветвем до земли
Еган ердан крыштон бран бран
Карла Густав Панколь Индрик Тиль.
2. Под тою грушею кроватка стоит.
и т. д.
Итак, перед нами два варианта песни с различными заумными припевами. В печатные собрания песня не вошла по причине эротического содержания. Вместе с тем двукратное внесение ее в рукописные песенники позволяет судить о значительном распространении этой песни во второй половине XVIII в. Отсутствие вариантов, лишенных припева, говорит о том, что без него песня не исполнялась. Припев не был закреплен в каком-то раз заданном словесном оформлении, он подвергался изменениям.
В песеннике 90-х гг. ОР-250 музейного собрания ГБЛ под № 40 помещена любовная песня, заумный припев которой тоже относительно самостоятелен:
 
В городе во Кракове, во городе Сурьяке
Тумрак там-там прокурат уран
Трантиерие.
Лежит туто белый камень, лежит туто,
Тумрак там-там прокурат уран
Трантиерие.
Подходит к ней аинзец-молодец, подходит к ней
Тумрак там-там прокурат уран
Трантиерие.
 
Далее песня неприлична. Она дожила до конца XVIII в. и в несколько ином, скромном варианте вошла в собрание Чулкова с перепечаткой Новикова. В записях XIX столетия она не обнаружена.
Обратимся к одному припеву из песни «Соловей кукушку подговаривал». Песня эта в рукописной традиции XVIII в. известна в двух вариантах. Один из них дошел частично. В песенниках 4272 собрания Титова (ГПБ) сохранились только начало и конец песни (л. 196; л. 195 и 197 утеряны). Запись относится к 70-м гг. Судя по сохранившимся кусочкам, сюжет песни был традиционным, композиция основывалась на психологическом параллелизме: сопоставлялись «уговоры — обман» соловьем кукушки и молодцем красной девицы. Припева нет.
Второй вариант записан тоже в 70-х гг. XVIII в. — № 3 в песеннике 0.235 коллекции Общества любителей древнерусской письменности (ГПБ). Это великолепной сохранности текст, к тому же, с прикрепленным к каждому стиху беспонятийным звучным припевом. Обработка не коснулась сюжета.
 
1. У наших у ворот соловей поет,
Припев:
Шилды, булды, начали чекалды
Нашивалды булды, бул, бул. бул.
2. Он поет, поет, сам высвистывает, выговаривает.
3. Соловей кукушку подговаривал,
4. Подговаривал, все обманывал:
5. «Полетим, кукушка, во чисто поле.
6. Во чисто поле, во темные леса, во дремучие...».

 
Без припева песня протяжная, величественная. Припев придал ей совершенно иное, шуточное звучание. Песня потеряла торжественность и драматизм. На первый взгляд такая обработка неожиданна: уж очень тема глубока и серьезна, уж очень не располагают к шутке события, упоминаемые здесь. Однако сопоставление данной песни с другими, в состав которых входит беспонятийный припев, объясняет внесение в нее тарабарщины.
Песня — единое и целостное произведение, диалектическое единство формы и содержания. Эмоциональный тон ее, по справедливому замечанию Н. И. Кравцова, един. «В стремлении к определенному эмоциональному заключительному эффекту происходит отбор выразительных средств нужной эмоциональной окраски».
Безусловно, в анализируемых песнях главную роль играет сюжет. Однако и припевы включаются в единый поток эмоциональной заданности, усиливая ее.
Тарабарские припевы — это любование звуком и «звоном» слова, это средство «заинтересовать кого-то», привлечь к себе внимание, придать характер яркости и необычности. В них содержательный элемент уступил место эмоциональному. На занимательность заумных припевов указывала Н. П. Колпакова, справедливо утверждая, что «эта веселая игра звуками, проходящая сквозь весь текст» песен, «сообщает им особую ритмичность, затейливость, нарядность, оживление».
 
Значительна роль беспонятийных припевов и как музыкального аккомпанемента, как попытки сблизить звуковую материю языка со звуками музыки. По мнению исследователя музыки Н. Ф. Финдейзена, «рифмующий возглас «тпруны-тпрунды» едва ли не следует признавать звукоподражанием наигрыша балалайки, домры или другого струнного инструмента». Подобными же звукоподражаниями представляются слова «фор-фор», «фат-фат», «бул-бул», «тумрак там там», «шевалды балды дрык».
Эмоциональное воздействие припевов объясняется необычайностью и яркостью их звучания лишь отчасти. Это не только ритмообразующий элемент. В любовных, большею частью эротических, песнях она являлась заменой слов, которые каждый из слушателей мог подставлять по-своему. Заумь давала понять, что речь идет о непристойности, подготавливала слушателей «к скоромной» концовке песни. Припев служил как бы своеобразным эмоциональным коридором, ведущим от первых стихов песни к ее финалу.
Сюжет песни «Соловей кукушку подговаривал» знакомит с тем, что молодец девушку подговаривал — обманывал. Хитрая, лживая речь героя заменена тарабарщиной, дающей простор воображению слушателей как относительно содержания, так и формы уговоров обманщика:
 
Шилды булды начали чекалды
Нашивалды, булды, бул. бул. бул.
 
Да и пение — насвистывание соловья логично и удачно заменено звучным, как соловьиное щелканье, припевом.
Обратимся к Сборнику Кирши Данилова. Единственный заумный припев в оригинале текста песни «Там на горах» лишь в начальной своей части поделен на отдельные слова:
 
Весурь весурь валахтантарарах тарандаруфу.
 
С нашей точки зрения, здесь заумь играет ту же роль, что и в произведениях рукописных песенников подменяет откровенную эротику:
 
Привели ему. жиду, что жидовку хорошу
(повторяется дважды, — В. Ф.)
(Припев)
Он зачал охлестывати и ошевертовати
(дважды, — В. Ф.)
(Припев).
 
Однако более широкое значение зауми здесь в другом — в пародировании речи «инородцев» — наехавших бухар и жида Жинжи, в комической характеристике их, в создании национального колорита. На подобную роль тарабарщины указывали собиратели и публикаторы народной лирики.
В. К. Магницкий, записывая фольклор в Поволжье, населенном не только русскими, но и «инородцами», обратил внимание на тарабарский припев в комической русской песне о чуваше, который:
 
1. Кабакым зашел, Много вина пил,
Припев: Ялым, ялым, токталым
2. Много вина пил,
(Припев)
3. Весела я был,
Ялым, ялым, токталым. и т. д.
 
B. К. Магницкий отметил особенности припева как «бессодержательного набора слов, созвучных с чувашским». Действительно, из чувашского вошло в песню «ялым» — деревня. Да и в запевные части введено чувашское слово, знакомое русским Поволжья и без перевода: «мунгача» — баня.
По мнению В. К. Магницкого, эти «бессодержательные слова» придают песне национальный, местный колорит. С этим нельзя не согласиться. Действительно, искаженная русская лексика в соединении с заумью характеризует героя песни как «инородца», да к тому же пьяного.
Типологически близкие этому произведению песни записал и Ал. Васнецов в Северо-Восточной Руси, где русские тоже перемешались с коренным населением. В частности, он опубликовал две русские песни «на черемисский лад». В одной из них герой — Васек «Кабан клеба... толочил, Базарам тащил», деньги носил в кабак, за что получил от отца и матери побои, а потом повесился. Рефрен:
 
Тулай-тулы-лой
Моя деньга нет —
 
проходит сквозь всю песню, снимая драматизм сюжета, придавая песне звучность. Искаженные формы русской лексики запева увязываются с тарабарщиной припева.
В другой песне герой ее Васька — несколько глуповатый, простоватый, путающий русские слова и понятия «инородец». Он тоже зарабатывает деньги, продавая на базаре лукошечки, тоже выпивает, возвращается домой, а там беда:
 
Сени взошел,
Собака мерил
Припев: Туллай, булай, ток тола
Собака мерил.
В избу взошел,
Жена околел.
(Припев)
Жена околел,
Несчастьице есть.
Припев: Туллай, булай, ток тола
Несчастыще есть.
(Припев)
 
Продолжение: Особый тип припева в необрядовых лирических песнях 2