

Метки
-
Загадки
Заговоры
Частушки
атаман
бабушка
барин
барыня
беда
бедный
бог
богатство
богатый
брак
брат
бык
былина
вдова
век
война
время
голова
горе
гость
девица
дедушка
деньги
дети
добро
дом
душа
жена
жених
жизнь
земля
змея
имр
казак
казнь
князь
колхоз
конь
крест
крестьяне
лень
лиса
любовь
люди
мама
масленица
матушка
мать
медведь
мир
молодец
муж
мужик
небо
невеста
неволя
нужда
орда
отец
песни
поговорки
поле
поп
пословицы
пост
похороны
правда
причитания
радость
река
свадебная
сватовство
семья
сердце
сестра
сказка
слава
слёзы
смерть
совет
солдат
сон
старик
старуха
суд
считалки
труд
урожай
фольклор
хвост
хитрость
хлеб
хозяйка
царь
церковь
черти
шахта
Мирамистин беременным - отзывы


Начало: Новгородский контингент на Куликином поле
Теперь можно охарактеризовать в целом данные о составе Сказания о новгородцах. Пафос его состоял в подтверждении самого факта участия Новгородской республики в освободительной войне 1380 г. Сказание повествовало, что решение об этом было принято в Новгороде на вече, что новгородское войско отправилось в поход и что оно прибыло к месту назначения. Вероятно, говорилось и о том, что это устрашающе подействовало на литовского союзника Мамая. Далее, вероятно, сообщалось об участии новгородского войска в Куликовской битве и размерах потерь.
Удается выяснить непосредственные причины и обстоятельства появления этого произведения, его связь с общерусские устным репертуаром того времени. Вернемся к первоначальной версии Сказания о новгородцах. Исследователи не раз отмечали чрезвычайную близость текста, который мы обозначили как вариант 4, и одного из фрагментов так называемой Задонщины. Последний содержится в ее эпизоде, описывающем сбор войск и находящемся в четырех рукописях. Три из них дают сходный текст, в четвертой пассаж о новгородцах имеет весьма существенное отличие. Приводим этот фрагмент в контексте по обеим его разновидностям.
<...>
Сопоставим внимательно тексты. Первое впечатление, что во втором отрывке пропущена фраза о выступлении новгородцев в поход, оказывается ошибочным. Очевидно, что как раз отрывок, где нет фразы о выезде новгородцев, передает первоначальный текст, а вторичный текст — в другом отрывке, где эта фраза является вставкой. В тексте К-Б пассаж о съезде князей начинается трехчленной формулой отрицательного параллелизма: «аки орли слетошася» — «не орли слетошася» — «съехалися все князи русскыя». В тексте же У в результате неловкого включения фразы о выезде новгородцев оказались две стилистические неувязки. Во-первых, сравнение съезда князей со слетом орлов неудачно перенесено на выезд новгородцев: «аки орли слетешася» — «не орли слетешся» — «выехали посадники». Во-вторых, в результате такого переноса первых двух частей этой формулы ее третья часть, где речь идет о съезде князей, оказалась не связана стилистически с предшествующим текстом.
Не станем вдаваться здесь в рассмотрение общего взаимоотношения рукописей Задонщины. Заметим только, что разделяем в принципе точку зрения Е. В. Барсова и согласных с ним исследователей относительно того, что рукопись К-Б отразила более раннюю редакцию Задонщины. В работах И. И. Срезневского, П. Н. Полевого, И. П. Хрущова, А. Н. Пыпина, В. Ф. Ржиги, В. П. Адриановой-Перетц и других исследователей было высказано и обосновано мнение, что Задонщина возникла первоначально как произведение устной поэзии. Фундаментально этот тезис был доказан в исследовании А. И. Никифорова. Нам представляется, что основу всех дошедших рукописей Задоншины составило устное героическое сказание Софония. Одну из разновидностей этого Сказания о Задонщине отразила рукопись К-Б, восходящая к записи устного текста на слух или по памяти.
Сопоставим эти данные о происхождении Сказания о Задонщине с выводами относительно исторической основы Сказания о новгородцах. Созданное вскоре после Куликовской битвы для прославления ее живых героев и оплакивания погибших, Сказание о Задонщине отражало в первую очередь настроения московского великого князя, его «подручных» князей и бояр. Это ясно видно из содержания. Новгородские бояре не входили в состав вассалов Дмитрия Донского, которые прибыли, очевидно, к нему по первому зову со всеми своими военными силами. И Софоний счел, как видно, уместным напомнить в своей «похвале» о том, что новгородцы слишком поздно стали «звонить в колоколы вечные». Ясно, что фраза о новгородцах в тексте К-Б имеет в виду именно это. Если бы Софоний думал, что Новгород вообще «не успел» принять участия в войне, то такие сведения вряд ли получили бы освещение в героическом Сказании, а если бы и были упомянуты, то совсем в иных выражениях и в ином кон тексте.
Надо думать, что, когда устное Сказание о Задонщине оказалось занесено в Новгород, пассаж о новгородцах был воспринят здесь совсем иначе, чем в Москве. Новгородцев такое упоминание должно было серьезно задеть. Появилось естественное стремление «продолжить» фразу Софония о новгородцах, описав то, что происходило после упомянутого им веча. Подобного рода «продолжения» и «ответы» были засвидетельствованы еще совсем недавно в устной традиции. Сказание о помощи новгородцев Дмитрию Донскому как раз и явилось таким продолжением соответствующей части Сказания о Задонщине и одновременно ответом на ту реакцию, которую оно вызывало, без сомнения, в Новгороде.
Сказание о новгородцах в свою очередь, вероятно, стало широко известно. Его использовал составитель позднейшей редакции Задонщины. В этой редакции было использовано не только Сказание о Задонщине Софония, но, очевидно, и несколько других аналогичного рода сказаний, появившихся после Куликовской битвы. Среди них было и Сказание о новгородцах. Если в дошедшем до нас виде оно преувеличило численность новгородского отряда (скорее всего, под влиянием сведений о 13 погибших в этой войне новгородских боярах) до 13 тысяч, то Задонщина сохранила, вероятно, более раннюю и более близкую к истине цифру — 7 тысяч. Мы не знаем пока, существовало ли вообще это дополнение в устной Задонщине. Разобранные выше текстовые фрагменты свидетельствуют, что вставка была внесена непосредственно в письменный пратекст рукописей У, М и С. Эта редакция Задонщины включила из того же Сказания о новгородцах и перечень числа убитых бояр, который использован также в Повести о Мамаевом побоище и который рассматривался выше.
Так как мы не располагаем ни одной отдельной записью всего Сказания о помощи новгородцев Дмитрию Донскому, восстановление полного первоначального состава этого произведения требует дальнейших разысканий. В какой степени оно освещало ход самой Куликовской битвы, сохранились ли в дошедших рукописях другие части этого сказания, кроме тех, в которых прямо говорится о новгородцах, — на эти и подобные вопросы ответ может быть получен после дальнейшего изучения состава других устных сказаний, отразившихся в рукописной традиции.
Однако уже теперь есть все основания утверждать, что Сказание о новгородцах появилось на основе реальных фактов. Последующая эволюция его происходила, как можно судить по имеющимся материалам, в двух направлениях: в сторону сокращения и в сторону распространения. Как в первом, так и во втором случае происходили контаминации с другими устными произведениями о событиях 1380 г. В результате сокращения Сказание, может быть, свелось наконец к одному только эпизоду — прибытию новгородского отряда, численность которого, однако, сильно увеличилась по сравнению с первоначальной версией. Контаминация с локальным историческим преданием дала семейную редакцию Сказания. Краткая версия его, очевидно, еще существовала в живом репертуаре вплоть до конца XVII в., когда была использована составителем Новгородской Забелинской летописи.
Пространная версия возникла на основе обычной в историческом фольклоре тенденции подробно объяснить сообщаемые факты. Приходится думать, что эта версия развилась в культурной среде опытных носителей устной традиции Новгорода. Источником распространения был не только художественный домысел, которому почти целиком обязаны, очевидно, два первых эпизода, а в значительной степени — и содержание трех остальных. Не были выдуманы имена новгородских воевод, хотя нельзя, конечно, утверждать, что все эти имена в одинаковой степени историчны. Историческое предание, из которого они только и могли быть взяты, само, вероятно, прошло некоторую эволюцию ко времени его контаминации с героическим Сказанием. К подобного же рода преданию восходят, вероятно, и имена купцов, принесших якобы первыми в Новгород весть об угрозе Москве. Несомненно, что после событий 1380 г. в Новгороде, как и повсеместно на Руси, циркулировало очень много связанных о ними устных рассказов, часть которых выкристаллизовалась затем в предания. Эти предания, конечно, далеко не всегда и далеко не во всем были достоверны. Очень возможно, что та версия Сказания о новгородцах, которая дошла в виде литературно обработанного варианта 1, бережно сохранялась и даже культивировалась после утраты Новгородом независимости в промосковски настроенной части потомков политических деятелей Новгородской республики. Именно они могли быть более всего заинтересованы в той идеализированной трактовке событий, какая присутствовала, вероятно, в устном оригинале варианта 1.
После включения Новгорода в состав единого Русского государства он в течение еще 100 лет занимал в этом государстве положение во многих отношениях исключительное, благодаря чему продолжало культивироваться идейное и политическое наследие периода независимости. Только разгром Иваном IV, а несколько позднее — разорение в период шведской оккупации начала XVII в. уравняли Новгород с другими крупными городами России. Но в области культуры традиции прошлого продолжали еще жить вплоть до XVIII в. С конца XVII столетия получает широкое распространение Синопсис — первая печатная книга по русской истории, за 100 с лишним дет изданная более 10 раз. В состав Синопсиса вошла одна из редакций Повести о Мамаевом побоище, где упоминания об участии в войне новгородцев были исключены. Из Синопсиса данная редакция Повести перешла в массовые и многочисленные издания народных картинок. Таковы те внешние причины, которые привели к постепенному исчезновению Сказания о помощи новгородцев Дмитрию Донскому из устного репертуара.
Итак, это Сказание, основанное на историческом факте, было порождено стремлением отстоять престиж Великого Новгорода перед Москвой в период его независимости. После утраты этой независимости Сказание поддерживалось воспоминаниями о ней и существованием локальных преданий о новгородцах — участниках событий 1380 г. Позднее оно разделило, очевидно, судьбу почти всех устных произведений об этих событиях: было вытеснено массовой печатной продукцией, предлагавшей адаптированное изложение Повести о Мамаевом побоище.
С. Н. Азбелев
УСТНАЯ ИСТОРИЯ В ПАМЯТНИКАХ НОВГОРОДА И НОВГОРОДСКОЙ ЗЕМЛИ
