Русский Фольклор

Бёген Сагаан Тоолай
Запись от Д. Дагва; произведена 29-30 августа 1967 г.
Нем.: Taube, 1978, с.97, № 27.
«Бёген Сагаан Тоолай», рассказано Байынбурээдом 2 августа 1966 г.; то же название, записано от Дёлёёна 21 августа 1967 г.;
Наряду с «Паавылдай Баатыром с конем леопардовой масти», «Бёген Сагаан Тоолай», несомненно, наиболее популярная богатырская сказка тувинцев Алтая. Наряду с этой формой имени, испытавшей на себе монгольское влияние (ср. калм. Беёрегиин Бёкен Цагаан у Рамстедта), есть еще и форма Бёген Ак Тоолаи, которую в 1982 г. двадцатидевятилетний информатор Джанджыржаб назвал как первичную.

Большинство тувинских вариантов начинается с рождения героя. Затем следует несколько элементов, типичных для большинства богатырских сказок: нападение врага (хана или мангыса, а иногда и трех ханов и трех мангысов) на родной аил героя, не очень характерное для богатырской сказки в целом оставление героя в люльке, затем его сверхъестественно быстрое возмужание, обнаружение старших братьев, описание его похода против врага (в других богатырских сказках — похода ради выполнения чудесных задач или сватовства), преодоление препятствий на пути (непроходимый лес, кипящее море) и победа над врагом (или достижение цели). Эти основные мотивы тувинских и монгольских сказок очень сходны. За исключением гуманистического исхода (братание), по своему центральному сюжету начало сказки «Бёген Сагаан Тоолай» совпадает со сказкой о Хевис Сююдюре. Характерными признаками совершенства повествовательного стиля являются троекратное нарастание сюжета и формульное описание отдельных эпизодов. В тувинском варианте этой специфической цепочке мотивов предпослано другое начало: шесть братьев, не оставивших никакой еды младшему; с помощью волшебного камня младший обеспечивает их едой; он побеждает семерых чудищ, добывает себе и каждому из братьев по жене. Затем следует мотив о завистливых невестках и вероломных братьях. Мотив отрезанных ног, обретенных затем благодаря уроку, усвоенному от раненой мыши. Эпизод потухшего огня, принесения огня от джелбеге и обозначения пути просыпанным пеплом встречается и как отдельная сказка. Этот архаический мотив связан с почитанием огня очага. Дать ему погаснуть считалось тяжким проступком, влекущим за собой недобрые последствия, и не только у тувинцев. Мотив неоднократного прихода джелбеге. Основным ядром сказок типа «Бёген Сагаан Тоолай» является комплекс мотивов, начинающийся с измены братьев и кончающийся освобождением из тела джелбеге; он представлен в очень скромном варианте. Для начала калмыцких вариантов характерно, что здесь важная ооль отведена лошади: или она воспитывает трех мальчиков, или у нее крадут жеребят, чем и мотивируется поход против трех противников.

Монтерские варианты начинаются с того, что героя в виде черного жеребенка рожает двум старикам черная кобыла (через семь дней он начинает говорить, еще через семь дней становится мальчиком). Узнав от считающейся его матерью женщины правду о своем происхождении, он отправляется на поиски своей подлинной матери (мотив принуждения к открытию истины при помощи поджаренных зерен ячменя появляется здесь не в форме стереотипа) и находит двух братьев. Они живут теперь вместе с тремя женами, явившимися к ним в облике горлиц. Несмотря на то что герой хитростью получает самую красивую из них, мотив зависти невесток и превращения героя в калеку отсутствует. Огонь очага погашен кошкой, рассвирепевшей от того, что она не получила своей доли на праздничном пиру (то же обычно встречается и в Средней Азии и в Тибете). В соответствии с жизненным укладом монгоров-эемледельцев людоедку и вампиршу — мангудзу приводит к дому братьев след проросших семян рапса, далее варианты развиваются параллельно нашей сказке, причем вследствие названных выше отклонений выпадает проглатывание и извержение калек (в данном случае и высосанных вампиршей женщин). Зато описывается, как герою удается сбить и последнюю из девяти голов мангудзы и как сжигают ее тело и ее дом.

Сказка «Джюлек батыр» содержит внесенный в сказку поразительный по соответствию деталей вариант со всеми характерными мотивами. Опыт сравнительного сопоставления этого сартского варианта с калмыцким вариантом Рамстедта и с вариантами алтайских тувинцев проведен в работе Таубе «Das Marchen von Bogen Sagaan Toolaj».

В уйгурском варианте этой сказки сохранился лишь намек на характерный комплекс мотивов. После того как три брата уезжают, чтобы вернуть свои скот, похищенный врагами (тремя калмыцкими богатырями), двое из них остаются в разных местах, не думая больше о достижении цели, а младший доводит дело до конца и привозит каждому по жене. Его героические подвиги, аналогичные нашему «Бёген Сагаан Тоолаю», осуществляются в типичном для богатырской сказки стиле и практически составляют львиную долю сказки. На обратном пути домой он находит своих братьев в нужде, берет их с собой, но они решают погубить его, так как завидуют его подвигам и тому, что из трех жен его жена самая красивая. Они втыкают у входа меч острием кверху и зовут героя на помощь, но он не натыкается на меч, как они этого ожидали, а перепрыгивает через него и не становится калекой, тем самым выпадает вся вторая часть первоначальной сказки. Возвратившись домой, братья со стыдом покидают радостный праздник.

Следы сюжета «Бёген Сагаан Тоолая» содержатся, кажется, и в сказке «Три брата», с которой нас знакомит Н. А. Баскаков в «Диалекте черневых татар». Здесь намечены существенные мотивы: мотив о младшем брате, обеспечивающем старших, заговор старших против младшего (здесь они его покидают), избавление старших братьев от близкой гибели, от чудища (здесь — старика с лохматой бородой), которое регулярно навещает их шатер и (вместо того чтобы сосать кровь) поедает приготовленную еду (кашу), членовредительство (здесь двум старшим братьям старик выкручивает по руке и ноге, но во время экзекуции сам теряет оба глаза). В конце снова повторяется мотив заговора старших братьев против младшего, который в сюжете о Бёген Сагаан Тоолае является предпосылкой к продолжению действия, но остается здесь нереализованным: после того как старик наказан, младший брат женится и живет теперь только своей семьей. (Хотя связь между уничтожением противника и женитьбой не высказана здесь с полной ясностью, она, по-видимому. такова же, как в «Бёген Сагаан Тоолае».) Теперь старшие братья решают погубить его и забрать его жену и подкарауливают его ночью. Он узнает об этом и застреливает их — здесь потерялись важные связи первоначальной традиции. Эпизод первой части сказки о медведе, постоянно приходящем и пожирающем лошадь, отца и мать, относится к сказкам типа «Старики с семью желтыми козами».

Комплекс мотивов — калечение героя, объединение с другим калекой — слепым, исцеление с помощью женщины-чудища — в очень сходном виде встречается и в русском фольклоре, но совсем в иной связи. В сказке о женитьбе царевича на богатырше верный слуга занимает место слабого царевича на свадебном ложе и укрощает богатыршу железными розгами. За этот обман она позже отрубает ему ноги. Приращение ног происходит с помощью Бабы Яги.

Распространение сюжета сказки «Бёген Сагаан Тоолай» четко концентрируется на западе Центральной Азии. Подавляющее большинство вариантов с явными совпадениями некоторых деталей ведет свое происхождение из района вокруг Алтая и на запад от него. Небольшое число южносибирских вариантов значительно отличается от основного типа. Все монгольские варианты — от калмыков или ордосских монголов — обстоятельство, которое может быть прослежено и в отношении других сказочных типов, что позволяет сделать вывод об определенных ареалах бытования традиции. Большая близость алтайско-тувинских и калмыцких вариантов позволяет сделать вывод о том, что эта сказка, очевидно, была хорошо известна и широко распространена вокруг Алтая еще до того, как калмыки переселились на нижнюю Волгу. Интересно, что взаимосвязь сюжетов «Бёген Сагаан Тоолая» и «Шаралдай Мергена», которые М. Хойтювек в разговоре о своем репертуаре назвал родственными.