

Метки
-
Загадки
Заговоры
Частушки
атаман
бабушка
барин
барыня
беда
бедный
бог
богатство
богатый
брак
брат
бык
былина
вдова
век
война
время
голова
горе
гость
девица
дедушка
деньги
дети
добро
дом
душа
жена
жених
жизнь
земля
змея
имр
казак
казнь
князь
колхоз
конь
крест
крестьяне
лень
лиса
любовь
люди
мама
масленица
матушка
мать
медведь
мир
молодец
муж
мужик
небо
невеста
неволя
нужда
орда
отец
песни
поговорки
поле
поп
пословицы
пост
похороны
правда
причитания
радость
река
свадебная
сватовство
семья
сердце
сестра
сказка
слава
слёзы
смерть
совет
солдат
сон
старик
старуха
суд
считалки
труд
урожай
фольклор
хвост
хитрость
хлеб
хозяйка
царь
церковь
черти
шахта


Последней специальной работой о НИЛ стала кандидатская диссертация ныне покойного В. И. Вышегородцева, защищенная в Москве в 1986 г. Содержание ее почти не было отражено в печати. Машинописный текст диссертации хранится в Российской государственной библиотеке. Сопоставление его с изданным авторефератом показало, что приводимые ниже выдержки из реферата материалом проведенного диссертантом исследования подкрепляются, хотя и не в полной мере (что я попытаюсь конкретно показать).
Вышегородцев не согласился с теми своими предшественниками, которые «рассматривали Иоакимовскую летопись как „фантастический" памятник позднего летописания конца XVII века». Наиболее важными результатами проведенной диссертантом работы мне представляются плоды соотнесений с исследованиями, помогающими гипотетически выяснить происхождение упомянутых — действительно оригинальных — известий. Вышегородцев сопоставил известия НИЛ, касающиеся князя Святослава, с недавно переизданной монографией А. Н. Сахарова, основанной на совокупности источников, включая такие, которые действительно еще не были введены в оборот русской науки до середины XVIII в.
Вышегородцев пишет, что, в отличие от «Повести временных лет», «византийские источники говорят об участии отрядов из Венгрии в борьбе русских войск с византийцами», а противостояние «русско-венгерскому союзу соглашения хазар, болгар и греков подтверждается историческими исследованиями А. Н. Сахарова». Это позволяет «считать реальным и более ранним» известие НИЛ, «чем запись Начальной легописи, где хазары оторваны от своих союзников болгар». Вышегородцев обращает внимание на заключение Сахарова, что «Святослав создал <...> коалицию, куда входили <.,.> возможно, и поляки», а это «совпадает с указанием Иоакимовской летописи на союз Святослава с князем ляцким». Что касается «долгих стен», у которых потерпел поражение Святослав, то «Татищев не мог найти указаний, где эти стены находятся», но известия о них имеются у Прокопия Кесарийского, который писал, что «длинные стены <...> отстоят от Византии немного больше одного дня пути»; термин этот есть и у Стрыйковского (в русском переводе XV11 в. его хроники), но «в отрывке, совершенно не связанном с походами Святослава». Ссылаясь на А. Н. Сахарова, диссертант пишет: «Поражение у „длинных стен" под Аркадиополем, зафиксированное в византийских хрониках, послужило поводом для гонений и казней па христиан, бывших в войске Святослава».
В. И. Вышегородцев предполагает, что в НИЛ «нашел отражение источник, восходящий к болгарской письменности. В связи с этим, — продолжает диссертант, — понятна и негативная оценка деятельности Святослава в Болгарии, где отмечаются поражения, а не победы русских», причем «чувствуется мощная клерикальная струя», и «рассказ завершается прославлением Бога, ниспославшего смерть на князя — гонителя христиан». Отсылая к труду М. Д. Приселкова, который, вслед за А. А. Шахматовым, высказывал «гипотезу о принятии христианства Владимиром из Болгарии, точнее — Охридского царства», В. И. Вышегородцев пишет: «Имя Симеона, который умер в 927 г., носил его внук Роман <...>, нареченный царем болгар с целью возвышения Охридского царства», и, «естественно, такие подробности из политической жизни Болгарии конца X в. мог знать только современник описываемых событий».
Вышегородцев соотнес результаты наблюдений над текстом НИЛ с гипотезами своих предшественников, в частности — М. Н. Тихомирова, который предполагал, что существовало «сказание о русских князьях X в.», и А. Г. Кузьмина, который писал о его составлении при Святополке, соглашаясь с Тихомировым.
Поскольку фактический отец Святополка — Ярополк женат был на христианке и воспитывался при дворе своей бабки — христианки Ольги, В. И. Вышегородцев предполагает, что Ярополк «воспринял от нее христианство», хотя, как говорится в НИЛ, «не крестися народа ради». В связи с тем, что жена Ярополка, приведенная Святославом из Болгарии, была там «черницей», диссертант предположил, что «при дворе Ярополка и его жены-христианки имелись пресвитеры болгарского происхождения, составлявшие окружение Ярополка и вызывавшие недовольство дружинников — поклонников языческих культов». Это позволяет автору объяснять прохристианскую и антиязыческую тенденцию ряда оригинальных текстов НИЛ, посвященных событиям, происходившим после Рюрика и до вокняжения Владимира. Сюда относятся не только чрезвычайно благожелательный отзыв НИЛ о Ярополке и особенности в изложении войны с ним Владимира, бывшего еще язычником, но и упомянутые выше тенденции в рассказе о княжении Святослава, и оригинальные подробности в описании княжения Ольги, и текст известия НИЛ об убиении «блаженного» Аскольда, преданного киевлянами-язычниками после принятия им крещения.
Но, как представляется, диссертант напрасно усматривает противоречие между цитированной выше фразой НИЛ и следующей, где речь идет об обращенной в Царьград просьбе прислать на Русь митрополита. Древности предыдущего текста противоречит имя присланного в ответ на эту просьбу митрополита Михаила. Знакомый с am и рованной выше работой В. Л. Янши В. И. Вышегородцев связывает вставку о Михаиле с предполагаемым воздействием Свода 1650 г., несмотря на то что в тексте этого свода Михаил — «сирин», а в ИЛ — «болгарин». Думается, что идущее далее повесгвование о крещении Новгорода логично следует за обшей фразой НИЛ о том, что присланные епископы стали крестить «всюду»; и в такой последовательности тоже нет противоречия, усмиренного автором.
предполагает В. И. Вышегородцев вслед за В. Н. Татищевым, читалось на листах, утраченных в оригинале рукописи НИЛ, полученной от Мелхиседека.
А так как из текста НИЛ можно заключить, что Владимир принял крещение в Болгарии, откуда затем прибыли ученые иереи, это дает В. И. Вышегородцеву основание для согласия с теми своими предшественниками, которые предполагали либо ведение летописания уже при Ярополке, либо создание при его сыне Святополке исторической повести о первых русских князьях. Диссертант связывает ее составление со Святополком, поскольку весьма сдержанное отношение НИЛ к Владимиру — в противовес отношению к Ярополку — делает естественным предположение, что тексты эти создавались в окружении князя, настоящим отцом которого был не Владимир, а Ярополк.
Почти половина работы Вышегородцева посвящена упомянутой уже «Истории еже о начале Руския земли» или, как ее именует диссертант, «Повести о древнейшей истории Руси», а также частично — летописным сводам 1650 и 1652 гг., поскольку в их состав вошла эта «Повесть», позже распространившись в отдельных списках. Но, в отличие от А. Л. Гольдберга, диссертант рассматривал не столько взаимоотношения текстов, сколько взаимоотношения идей, которые он усматривает в главных разновидностях «Повести». Однако что касается соотношения «Повести» и НИЛ, то в этом вопросе В. И. Вышегородцев в сущности солидарен с Гольдбергом и даже приводит в подкрепление аналогичного понимания соотношения их текстов любопытный «текстологический» довод. Согласно «Повести», послы из Русской земли, прибывшие к Рюрику, «молиша его, да идет к ним княжити; и умолен бысть князь Рюрик и поиде на Русь». По мнению диссертанта, «неоднократное обращение послов к Рюрику с „мольбой" о принятии престола <...> в Иоаки-мовской летописи превращается в название средней дочери Гостомысла» — Умила. А это, считает В. И. Вышегородцев, «позволяет говорить о трансформации взглядов летописцев на природу монархического правления по такому важному вопросу, как взаимоотношение государя, царской власти и народа». Имеется в виду переход от избрания царя народом к наследственной передаче власти.
Однако на самом деле и в «Повести», и в НИЛ послы обращаются с просьбой к Рюрику один раз — по указанию Гостомысла. Разница состоит только в стиле: кратко и просто это сказано в НИЛ, пространнее и довольно напыщенно — в «Повести». Имя Умилы — аргумент явно искусственный. Другое дело, что через нее власть, согласно НИЛ, переходит от Гостомысла к его внуку, а в «Повести» просители обращаются к наследнику «самодержцев, иже от рода кесаря Августа» —лицу гораздо более знатному, чем внук Гостомысла. Это — разница существенная. Как известно, эпизод, в котором «воевода новогородскы имянем Гостомысль» перед смертью «съзва владалца сущая с ним Новагорода» и дает им совет призвать князя «римска царя Августа рода», был уже в послании Спиридона-Саввы, где появился, по-видимому, в начале XVI в., перейдя оттуда в «Сказание о князьях Владимирских» и в летописи XVI— XVII вв. Восходит ли здесь завещание Гостомысла к устному источнику или к письменному, сказать пока трудно, но при сравнении с текстом НИЛ эпизод выглядит явно вторичным, а не первичным: естественно, что тогда была сочтена более соответствующей престижу России просьба принять престол, обращенная к потомку императора Августа, чем к родственному по женской линии иностранному потомку местного правителя. В результате получалось, что династия Рюриковичей происходит от Августа, а не от Гостомысла. Переработка в обратном направлении была бы необъяснима.
Судя по диссертации В. И. Вышегородцева, он был плохо знаком с работой Б. Клейбера и не был знаком со статьей М. Горлина. Но отчасти оказался близок последнему, так как относил составление НИЛ ко второй трети XVIII в. и пытался связать его с политической ситуацией того времени. Однако, согласно Вышегородцеву, составитель НИЛ «принадлежал к дворянской среде», причем остается непонятным, как возникшая в этой среде летопись сразу же оказалась в Бизюкове монастыре у малообразованного Мелхиседека. Есть в диссертации и другие несогласованные, малообоснованные соображения, иногда — просто домыслы. Но В. И. Вышегородцеву удалось конкретно показать, что «вторая часть Иоакимовской летописи сохранила отзвуки ранней летописной традиции», причем «отдельные известия ее обладают чертами исторической реальности».
Относительно рассказа о крещении это доказал В, Л. Янин, а что касается других известий — Вышегородцев привел подтверждения того, о чем писал небезосновательно еще П. А. Лавровский.
С. Н. Азбелев
УСТНАЯ ИСТОРИЯ В ПАМЯТНИКАХ НОВГОРОДА И НОВГОРОДСКОЙ ЗЕМЛИ
Начало: Устная основа летописи епископа Иоакима
Продолжение: Устная основа летописи епископа Иоакима (6)
